Отомщенный любовник - Страница 79

– Черта с два. – На это Джон резко обернулся. – Да, этого точно не произойдет, раз ты зомби. И не надо тут заявлять «я в порядке». Если ты хоть на долю секунды подумал, что я отпущу тебя сражаться, то очень глубоко ошибался.

Джон обошел кабинет, будто пытался взять себя в руки. В конце концов, он остановился и показал: «Я не могу находиться здесь прямо сейчас. В этом доме».

Роф нахмурился и попытался истолковать сказанное, но от этого лишь головная боль запела сопрано:

– Прости, что это было?

Джон распахнул дверь и секундой позже зашел Куин. Последовало много жестов руками, а затем Куин прочистил горло:

– Он говорит, что не может сегодня быть в этом доме. Просто не может.

– Ладно, тогда идите в клуб и напейтесь до отключки. Но никаких сражений. – Роф послал тихую благодарственную молитву за то, что Куин привязан к парнишке. – И, Джон… я найду его.

Опять жесты, а затем Джон повернулся к двери.

– Что он сказал, Куин? – спросил Роф.

– Эээ… сказал, что ему пофигу найдешь ты его или нет.

– Джон, ты так не думаешь.

Тот развернулся, что-то показал и Куин перевел:

– Он говорит, нет, действительно думает. Он говорит… что больше не может так жить… каждую ночь и день, заходя в его комнату, задаваться вопросом, будет ли Тор… Джон, помедленнее… а… повесился ли мужик или снова исчез. Даже если он вернется… Джон говорит, с него хватит. Его слишком часто оставляли за бортом.

С этим было сложно поспорить. В последнее время Тор не был прекрасным отцом, его единственным достижением на этом фронте стало создание следующего поколения живых мертвецов.

Роф вздрогнул и потер виски:

– Слушай, сынок, я не много в этом смыслю, но ты все равно можешь поговорить со мной.

Повисло долгое, тихое напряжение, окрашенное странным ароматом… сухим, почти затхлым запахом… сожаления? Да, сожаления.

Джон немного поклонился, будто в благодарность и выскочил за дверь.

Куин задержался:

– Я не позволю ему сражаться.

– Тогда ты спасешь ему жизнь. Потому что если он поднимет руки в таком состоянии, то вернется домой в осиновом ящике.

– Без вопросов.

Когда дверь закрылась, боль взревела в висках Рофа и заставила его сесть обратно.

Боже, все чего он хотел, это пойти в их с Бэт комнату, забраться в большую кровать и положить голову на подушки, пахнущие ею. Он хотел позвонить ей и молить присоединиться к нему, просто чтобы он мог держать ее в объятиях. Он хотел получить прощение.

Он хотел спать.

Вместо этого, король снова встал на ноги, подобрал с пола оружие, лежавшее около стола, и надел его. Выйдя из кабинета с кожаной курткой в руке, он спустился по главной лестнице, вышел в вестибюль, а затем в холодную ночь. Он уже понял, что головная боль будет сопровождать его повсюду, поэтому он с таким же успехом мог быть полезен в поисках Тора.

Пока Роф надевал куртку, его неожиданно поразила мысль о его шеллан, и о том, куда она ходила прошлой ночью.

Срань господня. Он точно знал, где Тор.

***

Элена действительно хотела сразу же уйти с крыши Ривенджа, но, шагнув в тень, невольно оглянулась на пентхаус. Сквозь толщу стекол она смотрела, как Ривендж отворачивается и медленно идет вдоль стены …

Ее коленка ударилась обо что-то твердое.

– Черт возьми!

Прыгая на одной ноге и потирая ушибленное место, она кинула злобный взгляд на мраморную урну, на которую наткнулась.

Выпрямившись, Элена забыла о боли.

Ривендж зашел в другую комнату и остановился перед столом, накрытым на двоих. Среди мерцающего хрусталя и серебра горели свечи, длинная стеклянная стена демонстрировала все, на что ему пришлось пойти ради нее.

– Черт возьми, – прошептала она.

Ривендж сел так же медленно и сосредоточенно, как и шел, сначала оглянувшись, будто желая убедиться, что стул стоит на месте, а затем напряг руки и опустился. Принесенный ею пакетик лежал на столе, и, когда он захотел погладить его, нежные пальцы на таблетках контрастировали с большими плечами и темной мощью, присущей его суровому лицу.

Глядя на него, Элена больше не чувствовала холода, ветра или боли в своей ноге. Купаясь в свете свечей, с опущенной головой и профилем, таким сильным и настоящим, Ривендж был невероятно прекрасен.

Вдруг он поднял голову и посмотрел прямо на нее, хоть она и стояла в темноте.

Элена сделала шаг назад и бедром почувствовала стену, но не дематериализовалась. Даже когда он уперся тростью в пол и поднялся на ноги в полный рост.

Даже когда двери перед ним открылись по его воле.

Она была не таким хорошим лжецом, чтобы сделать вид, что просто всматривалась в ночь. И не была трусом, чтобы сбежать.

Элена подошла к нему.

– Ты не принял таблетки.

– Ты этого ждала?

Она скрестила руки на груди:

– Да.

Ривендж обернулся к столу и паре пустых блюд:

– Ты говорила, их нужно принимать во время еды.

– Да, говорила.

– Ну, похоже, что тогда тебе придется смотреть, как я ем. – Элегантное приглашающее движение рукой было побуждением, поддаваться на которое она не хотела. – Посидишь со мной? Или предпочтешь стоять здесь на холоде? О, погоди, может, это поможет определиться. – Полностью опершись на трость, он подошел к свечам и задул их.

Завитки дыма над фитилями казались ей панихидой по всем угасшим возможностям. Он приготовил для них милый ужин. Сделал над собой усилие. Красиво оделся.

Она зашла внутрь, потому что уже достаточно подпортила его вечер.

– Присаживайся, – сказал он. – Я вернусь со своей тарелкой. Только если…?