– Дам.
***
Спустя полчаса Ривендж вышел из спальни, одетый в свободные штаны и плотный свитер, предоставленный кем-то из Братьев. Не зная, куда идти, он сел на хвост доджену, который пылесосил в коридоре, и спросил у него, в каком направлении комната Зи и Бэллы.
Она была недалеко. Через пару дверей.
Рив прошел до конца коридора со статуями Греко-Римского периода и постучал в указанную комнату. Когда не раздалось ответа, он обратился к соседней двери, за которой услышал тихий плач Наллы.
– Войдите, – донесся голос Бэллы.
Рив медленно открыл дверь в детскую, неуверенный в желанности своего визита. В противоположном конце комнаты, разрисованной кроликами, Бэлла сидела в кресле-качалке, ногой отталкиваясь от ковра. Налла едва ли была счастлива, выражая нервное недовольство на весь мир.
– Привет, – сказал Рив прежде, чем его сестра подняла голову. – Это я.
Голубые глаза Бэллы встретили его, и он наблюдал смену всевозможных эмоций на ее лице.
– Привет.
– Не возражаешь, если я войду?
– Прошу.
Он закрыл за собой дверь, а потом задумался, будет ли она чувствовать себя в безопасности, находясь с ним в запертой комнате? Рив собрался вновь открыть ее, но Бэлла остановила его.
– Все нормально.
Он не был так уверен в этом, поэтому держался от сестры поодаль, наблюдая, как Налла, заметив его присутствие, протянула к нему ручки.
Месяц назад, целую жизнь назад, он бы подошел и взял малышку на руки. Не сейчас. Возможно, никогда больше.
– Она так нервничает сегодня, – сказала Бэлла. – А мои ноги снова устали. Я не могу ходить с ней на руках даже минуту.
– Да.
Последовало длительное молчание, они оба обратили свое внимание на малышку.
– Я никогда не знала о тебе, – наконец сказала Бэлла. – Даже не догадывалась.
– Я не хотел, чтобы ты знала. Как и мамэн. – Когда слова сорвались с его губ, он молчаливо помолился за их мать, надеясь, что она простит его за то, что эта темная, ужасная тайна всплыла наружу. Но дело в том, что судьба разыграла карты так, что разоблачение было не в его власти.
Видит Бог, он изо всех сил старался сохранить вуаль лжи на месте.
– Она была… Как это случилось? – Спросила Бэлла слабым голосом. – Как… ты… родился?
Ривендж обдумывал, как сформулировать все, попытался выстроить в голове схему, кое-что изменить, кое-что добавить. Но в памяти все время возникало выражение лица его матери, и в итоге он просто посмотрел на сестру и покачал головой. Когда Бэлла побледнела, Рив понял, что она догадалась, как все произошло. Известно, что симпаты похищали женщин среди населения. Особенно красивых и непорочных.
Отчасти поэтому, пожиратели грехов оказались в колонии.
– О, Боже… – Бэлла закрыла глаза.
– Мне жаль. – Он так сильно хотел подойти к ней. Безумно сильно.
Вновь открыв глаза, она смахнула слезы, а потом расправила плечи, будто собиралась с силами.
– Мой отец… – Она прокашлялась. – Он взял ее, зная правду о тебе?
– Да.
– Она никогда не любила его. По крайней мере, я не видела этого. – Когда Рив продолжил молчать, потому, что не желал говорить об этом браке, Бэлла нахмурилась. – Он знал о тебе… он угрожал раскрыть правду о вас, если она не согласится?
Молчание Рива послужило достаточным ответом, потому что его сестра кратко кивнула.
– Сейчас все стало понятным. Я очень злюсь из-за этого… но сейчас я понимаю, почему она оставалась с ним. – Последовала тягостная пауза. – Что еще ты мне не говоришь, Ривендж?
– Послушай, то, что произошло в прошлом…
– Это моя жизнь! – Когда малышка пронзительно закричала, Бэлла понизила голос. – Это моя жизнь, черт возьми. Жизнь, о которой окружающие знают больше меня самой. Поэтому, тебе же лучше сказать мне, Ривендж. Если ты хочешь, чтобы между нами были хоть какие-то отношения, лучше расскажи все.
Рив выдохнул.
– Что ты хочешь узнать первым?
Его сестра проглотила ком.
– В ночь, когда умер мой отец… Я повезла мамэн в клинику. Я повезла ее потому, что она упала.
– Я помню.
– Она не падала, не так ли?
– Да.
– Никогда?
– Да.
Глаза Бэллы заблестели, и, чтобы отвлечься, она поймала один из кулачков Наллы.
– Ты… в ту ночь ты…
Он не хотел отвечать на незаконченный вопрос, но и лгать своим близким он больше не станет.
– Да. Рано или поздно, он убил бы ее. Либо он, либо мамэн.
Слеза затрепетала на ресницах Бэллы и слетела, упав на щеку Наллы.
– О… Боже…
Когда плечи его сестры съежились, будто ей холодно, и она нуждается в защите, Риву захотелось добавить, что она по-прежнему может обратиться к нему. Что он по-прежнему ее «Павлиний Хвост», ее брат, ее защитник. Но для Бэллы он уже был другим, и никогда не станет прежним: и, хотя он сам не изменился, ее отношение к нему полностью перевернулось, а значит, он стал другим человеком.
Незнакомец с шокирующе родным лицом.
Бэлла вытерла слезы.
– Мне кажется, что я не знаю собственной жизни.
– Могу я подойти ближе? Я не причиню вреда ни тебе, ни малышке.
Он ждал вечность.
И еще дольше.
Губы Бэллы сжались в тонкую линию, словно она пыталась удержать рвущиеся из души рыдания. Потом она протянула ему руку, которой только что смахнула слезы.
Рив дематериализовался в другой конец комнаты. Потому что бег занял бы слишком много времени.
Сев на корточки перед ней, он взял ладони Бэллы в свои и поднес холодные пальцы к своей щеке.
– Мне так жаль, Бэлла. Так жаль из-за тебя и мамэн. Я пытался вымолить у нее прощение за свое появление… клянусь, я пытался. Просто… для нас с ней было так сложно обсуждать эту тему.