И потом он улыбнулся.
Этот мужчина, он был коброй, на самом деле… гипнотизировал своей смертоносностью и красотой. С ирокезом, жестким, умным лицом и огромным телом, он был чистым сексом, мощью и непредсказуемостью, завернутыми в… ну, в черный костюм в тонкую полоску, который, очевидно, был сшит для него на заказ.
– Хорошо, спасибо, – сказал он, разгадав тайну того, что она только что у него спросила. – А ты как?
Элена помедлила, и он слегка улыбнулся, без сомнений, потому что знал, что все медсестры не любили находиться с ним в тесном пространстве. Очевидно, он наслаждался этим. По крайней мере, именно так она восприняла это сдержанное, завуалированное выражение на его лице.
– Я спросил, как ты поживаешь? – протянул он.
Элена положила его карту на стол и достала стетоскоп из кармана.
– Прекрасно.
– Уверена в этом?
– Безусловно и несомненно, – сказала Элена, поворачиваясь к нему. – Я собираюсь измерить давление и сердечный ритм.
– И мою температуру.
– Да.
– Желаешь, чтобы я открыл для тебя рот?
Элена покраснела, и сказала себе, что смущение вызвано не его низким голосом, придавшим вопросу сексуальность и неспешность ласки обнаженной груди.
– Эм… нет.
– Как жаль.
– Пожалуйста, снимите пиджак.
– Потрясающая мысль. Беру назад свое сожаление.
Отличный план, подумала Элена, иначе она вбила бы ему сожаление в одно место, вместе с термометром.
Мускулы на плечах Ривенджа перекатывались, когда он выполнил ее просьбу, и он небрежно бросил несомненное произведение искусства в области мужской моды на соболиную шубу, которую аккуратно сложил на кресле. Так странно: независимо от времени года, он всегда носил меха.
Шуба стоила больше, чем весь дом, который снимала Элена.
Когда он скользнул длинными пальцами к запонке с бриллиантом на правом запястье, Элена остановила его.
– Вы могли бы закатать рукав на другой руке? – она кивнула на стену позади него. – Слева для меня больше места.
Он помедлил, но потом взялся за другой рукав. Закатав черный шелк выше локтя, на массивный бицепс, он прижал руку к телу.
Элена достала прибор для измерения давления из выдвижного ящика, расстегнула его и приблизилась к пациенту. Прикасаться к нему – всегда испытание, и она потерла руку о бедро, настраиваясь. Не помогло. Когда она дотронулась до его запястья, как всегда, заряд тока лизнул руку и прошел до самого сердца, простреливая так, что вибрации заставила ее втянуть воздух.
Молясь, чтобы это продлилось не долго, она подтянула его руку ближе к аппарату и…
– Милостивый… Боже.
Вены вдоль изгиба руки, были в ужасном состоянии от постоянных инъекций, опухшие, посиневшие, рваные, будто он драл их ногтями, а не втыкал иголки.
Ее глаза метнулись к его лицу.
– Наверное, Вам очень больно.
Он высвободил запястье из ее хватки.
– Нет. Боль меня не тревожит.
Жесткий парень. Будто она удивлена этому?
– Ну, я понимаю, почему Вы хотели встретиться с Хэйверсом.
Нарочитым движением, она потянулась, возвращая его руку назад. Она мягко пальпировала красную линию, которая поднималась по его бицепсу по направлению к сердцу.
– Есть признаки инфекции.
– Со мной все будет в порядке.
В ответ она могла лишь вскинуть брови.
– Вы когда-нибудь слышал о сепсисе?
– Инди-группа? Конечно, но не подумал бы, что ты о ней знаешь.
Она смерила его взглядом.
– Сепсис как заражение крови?
– Ммм, хочешь склониться над столом и нарисовать мне картинку? – Он взглядом скользнул по ногам Элены. – Думаю, что сочту это… очень информативным.
Если бы любой другой мужчина заявил подобное, Элена треснула бы его так, что перед глазами замелькают звездочки. К несчастью, когда звучал этот восхитительный бас, и на нее смотрели аметистовые глаза, она совсем не чувствовала себя оскорбленной.
Ее словно ласкал любовник.
Элена поборола желание треснуть себя по лбу. Что она творит? У нее свидание этой ночью. С милым, разумным гражданским парнем, который являл собой образец милости, разумности и гражданства.
– Мне не обязательно рисовать картинку. – Она кивнула на его руку. – Вы можете увидеть все своими глазами. Если не начать лечение, инфекция охватит весь организм.
И хотя шикарная одежда сидела на нем так, как мечтал бы любой портной, холодный, серый плащ смерти вряд ли будет ему к лицу.
Он держал руку крепко прижатой к груди.
– Приму твой совет к сведению.
Элена покачала головой, напомнив себе, что не в силах спасти людей от их собственной глупости просто потому, что носит на плечах белый халат, а после имени добавляет ДМ. К тому же, Хэйверс увидит руку во всем ее ужасном великолепии, когда будет осматривать его.
– Отлично, но давайте измеряем давление на другой руке. Вынуждена попросить Вас снять рубашку. Доктор захочет взглянуть, как далеко пошла инфекция.
Губы Ривенджа изогнулись в улыбке, когда он потянулся к первой пуговице.
– Продолжишь в этом духе, и я останусь совсем голый.
Элена быстро отвела взгляд, чертовски жалея, что не находит мужчину отвратительным. Она могла бы использовать инъекцию праведного гнева, чтобы охладить его пыл.
– Знаешь, я не стеснительный, – сказал он своим низким голосом. – Можешь смотреть, если нравится.
– Нет, спасибо.
– Жаль. – А потом добавил порочным тоном. – Я не против, чтобы ты смотрела на меня.
Когда от стола для осмотра донесся шорох шелка по коже, Элена занялась просмотром карты, перепроверяя и без того точные факты.